Несмотря на довольно-таки игривое название, данный предмет обуви не имеет никакого отношения к святочным гаданиям. Трудно поверить, но сапожок этот – самое что ни на есть жестокое орудие пытки, у которого, по всей видимости, черпали свои идеи современные туфельно-босоножечные дизайнеры.
Тем не менее, поговорим не о них, а об источнике неприятностей. Чьи злодейские замыслы породили испанский сапог, теперь уже неизвестно, поскольку в средние века подобные изобретения чаще всего не документировались. По названию ясно, что впервые несчастные жертвы святой непогрешимой инквизиции испытали его на себе в Испании, после чего вокруг сапожка начался непередаваемый ажиотаж.
Идея выбивания нужной истины при помощи сжатия настолько приглянулась палачам, что на её основе была придумана целая коллекция похожей «обуви» — а позже господа мучители даже перешли с ног на голову, к череподробилке и ей подобным порождениям кошмаров, наблюдать которые в наше время можно только в музеях и в старом чёрно-белом сериале о семейке Аддамсов.
Итак, что же представлял собой испанский сапог? Из всех орудий пыток он поражал, прежде всего, своей дьявольской простотой и изобретательностью: классикой жанра считалась пара досок, между которыми ставилась нога жертвы. Доски, в свою очередь, являлись частью сдавливающего станка, куда палачом – один за другим – вбивались деревянные колышки. Позже их заменили железным винтом.
Таким образом, сжатие происходило постепенно, за счёт чего жизнь казалась бедной «ведьме», которой никогда больше не суждено было не то что танцевать, а даже нормально ходить, настоящим адом. Коленный и голеностопный суставы, мышцы и голени дробились, превращаясь в кровавое месиво. Восстановить ногу после пытки не смог бы ни один врач: ни самые искусные, ни современные хирурги. Возможно, именно при взгляде на него палачам пришла в голову мысль об изобретении испанского кресла — страна-то одна, всякое бывает…
Впрочем, наиболее милосердные истязатели порой обходились сдавливанием не всей ноги, а отдельных пальцев. Хотя о сострадании можно поспорить и в этом случае. Ноги-то у человека всего две, а пальцев – целых двадцать. Муки допрашиваемого могли длиться до бесконечности.
Ну, а самые жестокие, извращённые умы палачей-инквизиторов, как водится, додумывались и до размещения внутри сапожка мелких, но чрезвычайно острых шипов.
Остаётся только порадоваться повышенному уровню гуманизма современного человечества и понадеяться на то, что мы никогда уже не вернёмся в ту поистине жуткую эпоху.